Ситуативное сообщество начинается с невольной мечты. Из желания сделать Чемпионат поэзии[1] чем-то бо́льшим выросла сначала маленькая «Летняя школа», собранная из лоскутков последних сил после грандиозного полугодового марафона, а через пару месяцев — основательно подготовленная, сложная, серьезная «Осенняя школа»[2]: в конце октября в течение двух недель в Москве в Библиотеке № 76 им. М.Ю. Лермонтова проходили лекции, поэтические практики и семинары. Это был уже третий образовательный эксперимент за три года существования библиотеки. Казалось, что новое пространство, в котором библиотека временно оказалась из-за ремонта, не сможет вместить такое количество людей, лекторов, знаний, казалось, что стены лопнут от напряжения, сотрудники растворятся от усталости, сотрутся о стены, пытаясь всё успеть и всем помочь. Но, как обычно и случается, ничего не произошло. Точнее, очень даже произошло: Школа успешно состоялась и была завершена торжественными чтениями, на которых выступили все участники семинаров, некоторые лекторы и преподаватели. Подборки нескольких участников и одного из лекторов Школы были опубликованы в седьмом номере журнала «НАТЕ».
На лекции мог прийти кто угодно, а для участия в семинарах был проведен предварительный отбор и распределение по группам. За единственный день совместной работы с мастерами не могло произойти никакого чуда единения, не могло родиться стилевое единство. Ни к чему подобному никто и не стремился. Однако так вышло, что даже в мимолетном взаимодействии, через лекции, постлекционные дискуссии, разговоры в перерывах, произошло поверхностное сцепление, пусть небольшое и неявное, но достаточное для того, чтобы заметить его в некоторых стихах, рожденных в процессе работы.
Подборки участников школы «прилипают» друг ко другу, но не потому, что в течение школы они выварились в единый сироп. Поэты выбрали прийти и совпали друг с другом в этом выборе.
Помимо общих тем любви, судьбы, снов, религии, вечно волнующих поэтические сердца, можно обратить внимание на то, как в своей поэтике участники школы общаются друг с другом, отвечая на вопросы, заданные кем-то в споре семинара, за чаем, в ожидании начала лекции.
У Евгения Гаврилина (псевд. Лесс Нилберг) в представленных текстах главное переживание — время, а главный орган — глаза. Время проникает через глаза, в глазах существуют память и представление:
«находить осколки писем застрявшие
в памяти глаз»
и
«луна за стеклом балкона
в расфокусе.
<…>
в дыхании. в выдохе на
ударе секундной стрелки»[3]
В цикле «Несколько отрывков из прожитой жизни. Памяти Лесса Нилберга» в каждом отрывке, кроме второго, глаза принадлежат не совсем собеседнику, они — внешние, чужие:
«из моих глаз
ты смотришь слезой»,
«и снег превращается
в слёзы на другой стороне
глаз»[4]
Кажется, что Лесс Нилберг владеет тайной строгой и прямой нежности, как рыцарь, играющий с котенком. Чему с повышенной степенью духовной откровенности созвучна подборка Нурии Гайнутдиновой. С первого стихотворения задается общая интонация, не ослабевающая до последнего: «тихая твоя радость бережность осиновая спасение»[5]. Вся подборка существует в пределах восхищения чудом. Это осторожное восхищение, аккуратная попытка не спугнуть колебаниями поверхности бытия его необъяснимое существование:
«тихо – тихо
бережно – бережно
нежно – нежно»
В строфах Нурии происходит возвращение к древней лирике, атмосфере псалмов Давида или суфийской поэзии. Строчки из этих подборок можно зашивать в подол свитшота, как оберег, или носить на шее в коробке́.
Обережная культура является частью народной религии. Она — в той простоте восприятия священного, как переходящего, гомеопатического свойства. Обереги — это заговоры, закрепленные в веществе.
Настоящие заговоры пробрались в поэзию «Осенней школы» через подборки Александры Мишаниной и Полины Ходорковской. Особенно явственно они проступают там, где в поэтику прорываются присказки, пестовки, скороговорки, — всё то, что обычно относят к фольклору материнства и детства. Обе поэтессы работают с детством, возрастом, который приносит человеку и базовую защищенность, и первые страхи. Надо отметить, что работа над детским способом разрешения всех конфликтов «мирись, мирись, мирись» относится к работе на одном семинаре, и именно подходы к вшиванию идентичных элементов в текст позволяют подсветить их различия. Обе поэтессы — сказочницы. Так, у Полины среди прочих волшебных существ своего близнеца находит черепаха, живущая в Библиотеке поэзии. Но в обращении к детству Полина Ходорковская работает с цветными и живыми воспоминаниями, которые так сильны, что трава ощущается ярче, а воздух — свежее:
«мы станем понемногу отлеплять
шестиконечные фигуры
мокрые лучи
морские ласточки
из точки большого наблюдаемого времени
равняя слух на клёкот здешних птиц
искать в траве уменьшенные копии
знакомого колодца»[6]
Александра Мишанина говорит о детстве, которое отстоит от нее во времени, смотрит на условные черно-белые снимки, хотя, вряд ли действительные фотографии детства сейчас такие. Потускневшее прошлое, до которого не дотянуться, отплывает всё дальше, как будто за границу века:
«на солнце смотрю сквозь фантик
конфеты „Васильки“,
вижу каждую смятую жилку,
а язык мне говорит: это так невкусно
фантик вырывается ветром,
кружится-кружится,
а упав на землю,
глядит в гранитное
исчезающее лицо человека»[7]
Иван Сорокин смотрит так на настоящее. Оно существует за плексигласом, с которым мы успели сродниться за ковидные времена:
«доступность развлечений по витринам
кривую качества услуг
блестят сегменты сочленений
щуришься
но разглядеть не успеваешь»[8]
Его отстраненность не равна бесчувственности: она эмоциональна, но издалека, в приглушенности. Происходящее, наблюдаемое здесь и сейчас существует во временно́м постоянстве. Оно такое есть и будет. «Москвич» — машина и москвич человек, Марс — планета и лазертаг, «птица задохнулась не сегодня» — и мир в целом уже отпечатан где-то. Всё, что остается поэту, — стоять за стеклом, наблюдать, как мир движется вокруг него, предстает то в виде Тверской, то Балашихой, то засором:
«с утра был мутный цвет засора
я вызвал техников
и сидя на коленях ждал
пока почистят
я подмечал как постарели лица
в отраженья рябь».
Выделяется среди остальных, пишущий совершенно иначе, существующий в другом пространстве в первую очередь на формальном уровне Кир Неброский. Его подборка, как и каждое стихотворение в отдельности, не позволяют говорить о внутренней цельности авторского языка. Проскальзывая через строки, можно зацепиться за удачные слова и работающие образы:
«В полумхе
полутьмы
горемычный свет»
или:
«одежда земли на веревке морей»
В его поэзии, мимикрирующей под певца баллад, слышен сильный поэтический голос, ищущий наиболее удобный для автора способ артикулировать собственную мысль.
Завершить этот краткий и весьма пристрастный обзор будет логично обращением к произведениям одного из лекторов осенней школы, Петра Кочеткова. Кажется, что в них присутствуют элементы всего, что так или иначе нащупывается у упоминаемых выше поэтов: обилие библейских отсылок (неотвратимость контекста христианской культуры), работа с памятью и временем, фотофиксация. Немногословная, но очень насыщенная поэтика, в которой, при всей вариативности форм, существует одна тональность речи, один звук. Это звук буквального пространства, разговора напрямую, это ясность повествования:
«Неопалим куст
горения
печали
Но
необратимо
Тление
впечатления
в печати»[9]
Хотя в программе школы был запланирован всего один семинар, некоторым преподавателям и участникам понадобилось больше времени на то, чтобы завершить обсуждения. Группа семинаристов Ники Третьяк встречалась еще раз перед заключительными чтениями, а группа Ростислава Русакова превратилась в регулярные встречи на площадке Библиотеки поэзии с поэтическими практиками.
05.02.2024
[1] Чемпионат поэзии им. Владимира Маяковского. Москва см.: Чемпионат поэзии им. Маяковского (poetlib.ru)
Петербург см.: Чемпионат поэзии (majakovsky.ru)
[2] Подробнее см.: Поэтические интенсивы (poetlib.ru) (дата обращения: 30.01.2024).
[3] Евгений Гаврилин. В ожидании узнавания // Полутона. — URL: Евгений Гаврилин — в ожидании узнавания — полутона (polutona.ru)
[4] Евгений Гаврилин. Несколько отрывков из прожитой жизни. Памяти Лесса Нилберга // НАТЕ. — URL: Несколько отрывков из прожитой жизни — Литературный журнал НАТЕ (nate-lit.ru)
[5] Нурия Гайнутдинова. Невидимое присутствие // НАТЕ. — URL: Невидимое присутствие — Литературный журнал НАТЕ (nate-lit.ru)
[6] Полина Ходорковская. Частности рождения // НАТЕ. — URL: частности рождения — Литературный журнал НАТЕ (nate-lit.ru)
[7] Александра Мишанина. Я мирюсь // НАТЕ. — URL: Я мирюсь — Литературный журнал НАТЕ (nate-lit.ru)
[8] Иван Сорокин. Между моей водой твоей воды // НАТЕ. — URL: Между моей водой твоей воды — Литературный журнал НАТЕ (nate-lit.ru)
[9] Петр Кочетков. голод-взгляд // НАТЕ. — URL: голод-взгляд — Литературный журнал НАТЕ (nate-lit.ru)