НИКА: Что такое Поэфазис, Филипп?
ФИЛИПП: Ну, Поэфазис — это, прежде всего, группа людей, которая каждый раз случайно образуется, но совершенно неслучайно делает всеми любимое дело. Читает стихи, пишет стихи и что-то среднее, наверное, между этими двумя. Это такой подход к тексту, который позволяет на него взглянуть творчески, отбросить какую-то одну систему восприятия и попробовать в процессе самого Поэфазиса заглянуть туда, куда, наверное, никто не заглядывал, поскольку не было самого Поэфазиса.
НИКА: Ты можешь мне задать тот же вопрос.
ФИЛИПП (смеётся): Хорошо. Как ты думаешь, что такое Поэфазис?
НИКА: Поэфазис — это встречи с некоторой периодичностью, которые происходят по мере готовности неопределённого количества участников, когда хочется поговорить о тексте. Люди, чем-то объединённые, знакомятся, становятся ближе. Каждый раз обсуждение складывается из нескольких факторов: это заинтересованность пришедших в происходящем, это, как ты сказал, попытка отойти от своей собственной системы понимания и послушать другую/другие. Это и личная смелость, и всеобщее веселье. Потом вместе пишут тексты, но когда тебя нет, я не рискую импровизировать и писать стихи с людьми.
ФИЛИПП: То есть, ты боишься, что если я не пришёл, проснётся что-то древнее и дикое. Нужен какой-то человек, который работает с тёмными силами, да?
НИКА: Да-да.
ФИЛИПП: Слушай, правильно.
НИКА: А ещё на Поэфазисе можно свободно говорить. Можно говорить свободно.
ФИЛИПП: Здорово. Добавлю одну важную отправную точку — никто никогда не знает, что это такое до того, как само событие случается. Оно всегда обладало небольшим оттиском случайности, томящего ожидания. Мы никогда не знаем, кто придёт и в каком количестве и что за настроение будет. С чем-то ещё я хотел согласиться — что-то подчеркнуть, что ты сказала, а вот что — не помню.
НИКА: Ну, давай пока вспомним, как это в начале было. Мы сидели в университете, в одной из гостеприимных аудиторий, и решили что-то сделать. Стали собираться, там такой длинный стол и огонёчки. Мы пили чай, рассуждали о тексте, тогда как раз были ты, Петя, Кирилл, Андрей, Даня — мы рассуждали о стихах, довольно медленно и вдумчиво. Можно было зависнуть, молчание казалось очень наполненным. Вот, а потом внезапно Даня что-то такое скажет, что ты выныриваешь из этого омута, слышишь Даню и свежéе переосмысляешь строчки.
ФИЛИПП: Да, что-то такое я припоминаю. В этом было что-то очень важное. В это время в этом месте из поэтов состоялся круг с подвижным составом, как с позвоночником. Маленький организм, который работал сам по себе. Я не помню, чтобы я думал, сколько времени осталось. Было ощущение, что это должно продолжаться. Ощущение праздника, оно случается редко.
НИКА: Потом мы начали собираться у меня, потому что появились много ребят из других вузов, а всем трудно делать пропуски в здание университета.
ФИЛИПП: Всё верно. Знаешь, мы так разговариваем официально, как будто мы мастодонты поэзии.
НИКА (смеётся): Кажется, пока, слава богу, нет. Помнишь, как появилось название?
ФИЛИПП: В какой-то момент ты начала меня подталкивать, чтобы я придумал название или картинку. Я стал думать: «поэзия» с греческими морфемами, «смотреть», «видеть». Стал соединять: «поэзис» и «фазис», получилось что-то такое звучное. Есть что-то противоречивое в нём.
НИКА: Почему?
ФИЛИПП: Оно как-будто бы такое внутренне само себе сопротивляется, но в его форме собрана пестрота гласных: «о-е-а-и». Если слово «поэзия» мягкое, то «Поэфазис» — похоже на предприятие. И вот это меня захватывает в этом слове. Оно много в себя вбирает и становится распухшим.
НИКА: Угу. А как называются те, кто участвует в Поэфазисе?
ФИЛИПП: Не знаю.
НИКА: Я как-то говорила с Петей и с Кириллом и предложила «поэфатики», достаточно удобно.
ФИЛИПП: Да, удобно — и с отсылкой на греческих философов. Помню, когда-то я употребил выражение «надо сделать поэфаз».
НИКА: Я хотела ещё сказать, что наши встречи похожи на поток. Мы ныряем в него, поэтому нет чётких определений, что это такое. Нет манифеста. Поэфазис обходит манифест и старается быть гибче, чем принцип.
ФИЛИПП: Мне кажется, да. Согласен.
НИКА: Как ты думаешь, как может развиваться Поэфазис? Как он может расти, и пустит ли он новые ветки весной?
ФИЛИПП: Концепция роста здесь не то чтобы не подходит, но нуждается в других словах: Поэфазис может дать новые всходы. Это рождается из призрака, когда всем нужно. Я бы хотел ещё рассказать про структуру: что мы делали, сколько времени. Мы всё это знаем и говорим, как будто всё понятно, а что это такое — со стороны никто и не знает.
НИКА: Да, но ведь Поэфазису дать определение сложно — это когда люди (два и более) собираются и обсуждают стихи, и пишут их вместе.
ФИЛИПП: Да, а что мы делали для этого?
НИКА: Предлагали имена авторов, голосованием выбирали одного, приходили, открывали книжки и телефоны, читали текст вслух, начинали обсуждать с первой строчки. У каждого что-то находилось сказать, доставалось что-то из сознания, говорилось и что-то неожиданное получалось.
ФИЛИПП: На некоторых из этих встреч кто-то мог выйти за рамки своего укоренённого существования и на время вжиться в другую мысль — например, когда мы обсуждали стихи Дашевского.
НИКА: И мы многое записывали на диктофон, чтобы непришедшие могли послушать, чтобы не перекладывать мысль в текст и сохранить её в форме диалога. И обращаюсь к тем, кто сейчас читает наш разговор — вы также участвуете в нём слушателем, как в Поэфазисе.
ФИЛИПП: Самое важное — чтобы люди были в одном месте в одно время. Обычные семинары подразумевают цель, чтобы что-то понять. О романтизме или баптизме, или чём-то ещё. В ходе Поэфазиса нет цели понять — зачем мы это делаем. В какой-то момент мне было явлено откровение: люди готовы не только понимать стихи, но и что-то придумывать, принимать вызов. Я начал придумывать игры на основе тех, что делали сюрреалисты, и менять: усложнять или упрощать. Мы писали стихи, играя в игры. Это стало традицией — наши встречи поделились на две части. В одной мы пытались найти внутренний порядок в мире стихотворения, вторая часть была более дикой — игры аборигенов, где наше бессознательное в творчестве в полной мере проявлялось.
НИКА: И знаешь, ведь Поэфазис начат не нами, и когда нас не станет — его назовут по-другому, или никак не назовут. Мы просто имя ему дали, и то, ненадолго.
ФИЛИПП: Согласен. Поэфазис — это следствие желания жить.
НИКА: Да. Вместе с искусством.
ФИЛИПП: Когда это желание пропадает — человек не придёт на Поэфазис. Когда внутри него что-то пробивается — он сделает свой Поэфазис.
