Когда мы встретимся с Дашей Дивель¹, мы обязательно подружимся, несмотря на разницу в возрасте (не в мою пользу). Усядемся в кафе или просто на скамейке в парке, и я спрошу ее, кем же она себя все-таки считает: начинающим, взрослеющим или уже вполне взрослым поэтом. Пока назову ее «решившимся» поэтом: решившимся на поэзию. У Даши есть своя фея — Марина Демчук, руководитель школьного поэтического объединения. Чтобы девочка-Золушка попала на свой литературный бал, фее пришлось немало потрудиться. По неведомой, а с другой стороны, очень понятной причине, Дарья живет в состоянии сомнения: поэт ли я, могу ли я?.. «Если бы не она, то я вряд ли все еще была в стихах», — призналась мне Золушка-поэт в «личке», а я, доверяя, делюсь с читателями.
«Ей всего 18», — так скажешь, если не знаком с ее стихами. Но для поэзии этого достаточно: уже есть немалый эмоциональный, социальный опыт. Дарья пишет с 12 лет. С 15-ти она публикуется. Есть даже сборник — «Не в этой реальности»². И в нашей реальности поэту должно быть вполне комфортно. Но, как лермонтовский парус, она ищет чего-то другого. Вернее, постоянно нарывается на что-то другое. И пишет о странном, некомфортном, диссонирующем:
Я вроде бы проморгалась,
но страшный мир исчезать
совсем, увы, не спешит.
(«Диссонанс»)
«Диссонанс» — новое стихотворение, еще не опубликованное. И снова Золушка сомневается: «Не уверена, что аудитории подойдет». Она сама ощущает «неудобность», неловкость строк, потому скорее даже не сомневается в дружелюбности аудитории, а заботится о ее комфорте.
А комфорт — это плед, мячик, не задумывающееся о мире детство. Взросление в Дашиных стихах — страшное перемещение в непонятно страшный мир. Во взрослые не посвящают, не приглашают. Это выглядит так, словно кто-то выталкивает ребенка из детства. И никто не примет человека обратно в дети:
Когда ты вдруг становишься взрослым,
Все не становится сразу легче и проще,
Люди теперь непонятные, злые и странные,
Какие-то глупые и несуразные.
А какие-то – слишком гуманные.
(«Когда ты вдруг становишься взрослым…»)
В этом стихотворении — одном из тех, что посвящены превращению детей во взрослых, — Даша все же поделилась незлым и нестранным вариантом взросления:
Но бывает и так, что, когда ты становишься чуточку старше,
Ты забираешь из детства с собою все самое-самое лучшее,
Идешь вперед, детские песенки напевая, военным уверенным маршем,
И учишься замечать вокруг не только самое-самое худшее.
— Словно добрая крестная фея волшебной палочкой указала Даше на то «не самое худшее», что есть в нашем взрослом мире… Эта же фея выделила для меня воображаемым маркером важные слова-маячки: «вдруг», «отчаянно», «не скрыться».
«Вдруг» стать взрослым — тоже волшебство, но неправильное: уснуть в детстве, а проснуться во «взрослости» не всем понравится. Но и «стать», то есть повзрослеть, пройдя путь (или обряд) взросления-вырастания, — тоже испытание. Не всем удается пройти его с песенкой.
Пока еще не время спрашивать у Даши, что же значит «отчаянно повзрослеть». Может быть, уйти далеко за границы 18-ти (далеко — года на два)? Или взрослеть, сопротивляясь? Или стать «грустным взрослым», с которым, как чувствует поэт Даша, не всем захочется общаться?..
Стать взрослым — не только заболеть грустью, но и лишиться того пледа, под которым можно было спрятаться:
И не скрыться порой от всего этого ужаса на бескрайней планете.
Но все же Дарья пытается взрослость немного оправдать — присматриваясь к своим взрослым друзьям:
Всех друзей моих — не перечесть до заката,
Про каждого рассказать — велика загвоздка.
Но я с каждым из них познакомиться снова была бы рада.
И не важно, что каждый из них — «скучный и нудный взрослый».
(«Моя подруга тушила пальцами спички…»)
…и прислушиваясь к «абсолютно новой себе»:
Теперь, повзрослев, ты поймешь все прелести жить одному, в достатке,
В поисках того самого, единственного человека.
(«Когда ты вдруг становишься взрослым…»)
