(Лукиянова А. Это не лечится. — М.: Альпина.Проза, 2023. — 176 с.)
Автор: Анастасия Лобацкова
«Это не лечится» Анны Лукияновой — история, где нет ярких событий, испытаний и смертей. Читателя не раскачивают на эмоции. Зато есть Аня. Ей семнадцать лет. Как и ее ровесники, она учится в одиннадцатом классе. Но, в отличие от них, Аня «болела мыслями» и всякий раз, чтобы успокоиться, пересчитывала предметы, которые ее окружают.
Мы знакомимся с Аней в переломный момент ее жизни. Вот-вот она окончит школу. Вот-вот закончится ее детство. И она уедет из дома.
Анин дом — это мир. Мир внутренний, где живут выученные наизусть слова из словаря Ожегова, тревоги за всё и вся и мысли о людях, ведь «о себе Аня думала мало, а о других много». И мир внешний — образцовая семья, однако, как оказалось, «образцовость никак не влияет на счастье или несчастье, она просто есть как красивая побрякушка». А ещё школа, окна которой выходят на кладбище. Аня как раз сидит у окна, за одной партой с Вадиком, одержимым вопросами о смерти. И родной Киров, где «везде можно только пешком», а вдоль его улиц — пятиэтажки «швами наружу». При этом Аня чувствует себя девочкой из ниоткуда и на происходящее зачастую смотрит будто со стороны.
Казалось бы, если главная героиня всё видит и воспринимает иначе, задача писателя — показать нам её изнутри. Однако Анна Лукиянова выводит нас за пределы внутреннего мира главной героини, при этом реальность, воссозданную в повести, читатель видит её глазами. Такой эффект возникает потому, что о событиях мы узнаем от всезнающего рассказчика, но писатель использует приемы, характерные для режима повествования от первого лица.
Например, источником истории об учительнице химии становится разговор, который некогда подслушала Аня, а точнее, «разобрала перешептывания на кухне». Возникает вопрос: если рассказчик и так всё знает, почему он доверяет словам ненадежного нарратора, каким могла бы стать Аня, если бы повествование шло от ее лица? Стирается ли граница между рассказчиком и героиней?
В таком случае интересно понаблюдать за тем, как в повести решается вопрос о будущем и прошлом героев. Во-первых, Аня часто фантазирует, причем не только о том, что ждет ее дальше, но и о том, как будут вести себя люди из ее окружения: «Вот [Аня] пишет по ночам плачевные стихи о сердце, которое кровит. Вот Вадим случайно находит одно из таких стихотворений, ему, разумеется, ничего из этого не надо». То, о чем Аня не знает, она додумывает: «Аня вдруг представила, как бывшая Гущева жена душит его вот этим неизбывным: ты на мне женился или на своих походах?..» Благодаря чему, с одной стороны, мы замечаем, что у Ани развито воображение, а с другой — образы второстепенных персонажей становятся более объемными.
Во-вторых, рассказчик периодически забегает вперед и сообщает о том, как сложится судьба героев спустя несколько лет. Так об однокласснице Ани он говорит, что «на диетах она научится сидеть через пару лет».
Иными словами, писатель дает нам возможность услышать Аню, погружает нас в её мир, но при этом сохраняет необходимую дистанцию, чтобы главную героиню мы увидели со стороны. Возможно, поэтому Анна Лукиянова не заостряет внимание на особенностях главной героини, связанных с ее ментальным расстройством. Подобно тому, как у семьи образцовость «просто есть», эти цифры и бесконечное мытье рук у Ани тоже просто есть.
С первых глав мы привыкаем и к Ане, и к ее видению мира. И к самому миру произведения с его ощутимыми метафорами, близкими к метафорам в романе Даши Благовой «Южный Ветер». В повести «Это не лечится» мы не встретим «пижамных» и «костюмных» людей из «Южного ветра». Однако по улицам Кирова «все шли упакованные в капюшоны», продавщицы на рынке «вросли в свои прилавки», а сама Аня — «в черном брюхе толстовки, проглоченная одиночеством».
Подобное уже воспринимается как данность. Зато от главы к главе перед нами открываются новые грани внешнего мира произведения. Для чего это делает писатель: чтобы раскрыть образ главной героини или, наоборот, чтобы показать ту среду, в какой взрослеет Аня? Учитывая режим повествования и структуру, которой придерживается писатель, можно предположить, что описание среды оказывается более важным.
А значит, стоит несколько слов сказать о структуре повести. Читая «Это не лечится», мы наблюдаем за тем, как неспешно осень сменяет лето, затем наступает зима, за ней — весна. Время движется циклично. Перед нами — один год из жизни Ани. Но практически в каждой главе появляются новый персонаж со своей историей и новый объект инфраструктуры города.
Так мы встречаем учителей из Аниной школы, где «мужчин был дефицит». Особенно сильно это сказывалось на «не только незамужней и, что самое обидное, даже неразведенной завучихе». Знакомимся также и с нетипичной старушкой-физкультурницей, убежденной в том, что «человек начинается с боевого духа, а не с мышц», и с учительницей химии, которую Аня представляла в образе заколдованной невесты.
А еще в течение школьного года мы вместе с Аней оказываемся и на рынке, и в поликлинике, и в больнице. Пространство продолжает расширяться, а вопросы становятся всё серьёзней: «если любовь к родине выстлана мертвыми птицами, на что смотреть сперва на любовь или на птиц?»
В повести «Это не лечится» писатель буквально выворачивает наизнанку мир провинциального города. Главная героиня из-за своего обсессивно-компульсивного расстройства отделена от окружающего мира, но и одновременно находится внутри него. Но вот экзамены сданы. Аня сходила вместе с классом на выпускной. Вот-вот «эта школа продолжит жить дальше без нее».
Обратной дороги в детство нет. «Из дома уехать невозможно», — к такому выводу еще в самом начале книги приходит Аня. Но время сделало круг, и она — вновь в поезде, только вот «поезд будет битком, а она нет». С Аней останется только тот мир, который она держала в себе «лет с пяти, он помещался в маленькую головку <…>, а потом мир начал расти быстрее, чем сама Аня».
Прочитав эту повесть, кто-то из нас узнает в Ане себя, кто-то в описаниях Кирова увидит свой родной город. А если этого не произойдет, неужели эта книга кого-то оставит равнодушным? Не оставит.
Ведь, обнажая внутренний и очерчивая внешний миры главной героини, писатель делает всё, чтобы мы почувствовали примерно то же, что и Анина мама после того, как она в одном из эпизодов повести излила душу: «когда прячешься от других кажется, что с тобой всё не так, а вывернешься наружу, посмотришь за угол — там у каждого свое аномальное <…>, в этом отклонении от нормы и есть человеческая норма».
15.08.2023
